Последний негодник - Страница 110

110

Несколько часов спустя Вир все так же сидел, как делал это уже много раз прежде – с дядей, Чарли, Робином – держа хладную руку.

Руку своей жены.

– Я никогда не прощу тебя, Гренвилл, – выговаривал он сдавленным голосом. – Тебе полагалось торчать дома и отдавать распоряжения. Так нет же, ты отправилась к черту на куличики, чтобы развлекаться самой. С тебя ни на минуту нельзя спускать глаз. Клянусь, я, должно быть, умер несколько месяцев назад и угодил прямо в ад – вот почему я не повесился, потому что это было бы уже излишне.

– Боженьки, ну и суматоху ты устраиваешь. – Гренвилл обратилась к нему с одной из своих скупых насмешливых улыбок. – Да она наградила меня самым простым порезом.

– Какой там «самый простой порез». Ежели бы не слои нижнего белья, да прочный корсет, и еще карманные часы дяди Сти в придачу, герцогиня Эйнсвуд не осталась бы в живых. Часы отклонили нож, который порезал скорее вскользь, чем смертельно.

Врач, который обработал рану и перевязал ее светлость, вместе с лордом Дейном оставил комнату секунду назад.

– Как только ты поправишься, – пообещал Вир. – Я тебя хорошенько отшлепаю.

– Ты не бьешь женщин.

– Для тебя сделаю исключение. – Он сердито воззрился на руку, которую держал. – У тебя рука холодная как лед.

– Это потому что ты перекрыл кровь.

Он ослабил смертельную хватку.

– Вот так-то лучше, – пробормотала она.

– Прости.

Он попытался уйти.

– Нет, не уходи, – попросила его жена. – У тебя такая большая теплая ладонь. Я люблю твои грешные руки, Эйнсвуд.

– Мы посмотрим, как ты их любишь, когда я перекину тебя через колено и отшлепаю так, как ты того заслуживаешь.

Лидия улыбнулась.

– Я прежде ничему не радовалась так, как твоему появлению тем вечером. Корали сражалась грязно, как, впрочем, и я. Трудно было сосредоточиться, потому что я смерть как беспокоилась за девочек. И совсем не была убеждена, что буду в состоянии им помочь, когда расправлюсь с ней. Гнев. Безумие. Когда они воистину одолевают человека, такие люди становятся не по-человечески сильными. Мне это хорошо известно. Я не хотела с ней связываться. Знала, что ничего хорошего не жди. Но у меня не было выбора. Я не могла дать ей уйти.

– Я знаю.

– Я позаботилась послать мальчишку из «Колокола и Бутылки» за помощью, – продолжила она. – Но не могла рисковать, ожидая, когда она явится. Как это было…

– Лиззи и Эм умерли бы, если бы ты стала ждать, – прервал он Лидию. – Она ведь отправилась убивать их. – И он рассказал о крысе, которую девочки бросили в Корали.

– Однако этой уловкой они выиграли несколько минут, – продолжил он. – Им повезло, что в это время появилась ты. Ты спасла им жизни, Гренвилл. Ты и твоя армия оборванцев.

Он наклонился и поцеловал ее руку.

– Не смеши, – возразила Лидия. – Нам никогда бы не добиться успеха без подкрепления. Даже если бы я скрутила Корали – а я скажу тебе прямо: битва была нелегкой – мне все еще предстояло бороться с Миком. К тому времени, как подоспела его очередь, он мог бы уже причинить твоим подопечным значительный вред.

– Я знаю. Том угодил страшилищу камнем в голову. А этот скот даже не почувствовал. Хотя для Сьюзен он хлопот не представлял. – Вир нахмурился. – Боже, я же, черт возьми, ничего не делал. Позволил собаке заняться Миком. А сам смотрел, как ты сражаешься со сводней, словно это были призовые бои.

– А что, черт тебя подери, ты еще должен был сделать? – возмутилась она, приподнявшись с подушки. – Никто, будь у него хоть крупица здравого смысла, не будет вмешиваться в таком положении. Ты в точности поступал так, как следовало. Ты и представления не имеешь, как звук твоего голоса взбодрил и поддержал меня. Я все сильнее уставала и падала духом, и даже немного тревожилась, признаюсь. Но ты сказал мне прекратить играть и покончить с ней, и твоя речь подействовала на меня, как глоток бодрящего крепкого бренди. Во всяком случае, я не могла вынести, если проиграю у тебя на виду. Слишком уж унизительно после таких слов. – Она сплела свои пальцы с его. – Знаешь, ты не можешь сделать всего. Иногда ты должен удовлетвориться лишь тем, что поддерживаешь дух. Не надо делать из меня неженку и сдувать пылинки. Мне не нужно, чтобы все мои битвы выигрывали за меня. Мне требуется лишь, чтобы в меня верили.

– Верить в тебя, – повторил Вир, качая головой. – Это все, что тебе нужно?

– Для меня это много значит, – призналась Лидия. – То есть твоя вера. Учитывая, сколь презираешь ты мой пол, я должна рассматривать твое уважение к моему уму и способностям, как самое драгоценное благо.

– Самое драгоценное? – он высвободил руку. Затем встал и подошел к окну. И уставился на сад за окном. Потом вернулся к постели. Встал в ногах, обхватив рукой столбик кровати. – А как насчет любви, Гренвилл? Как ты думаешь, со временем ты могла бы стать столь же благосклонно снисходительной, чтобы вытерпеть мою любовь? Или любовь – удел простых смертных? Возможно, богоподобные Баллистеры нуждаются в ней не более, чем Олимпийские боги нуждаются в каррикле, чтобы доставить их в Дельфи или в суденышке, чтобы приплыть на нем к Трое.

Она долго и пристально вглядывалась в него, потом вздохнула.

– Эйнсвуд, позволь мне кое-что объяснить тебе, – начала Лидия. – Если ты желаешь заявить о любви к своей жене, общепринято просто сказать «Я люблю тебя». Не принято бросать вызов и устрашать, и приступать к этому в своей обычной воинственной манере. Считается, что это момент нежности, а ты портишь его тем, что заставляешь меня пожелать кинуть в тебя ведерко с углем.

110