Последний негодник - Страница 76

– Как погляжу, тебе не хватает веселости в нраве, чтобы прислушаться к разумным доводам, – вздохнул он. – Что ж, уладим это, как принято у мужчин.

Вир отступил от нее и скинул с плеч сюртук. Затем развязал шейный платок. Рывками расстегнул несколько пуговиц на жилете. Потом стянул жилет и отбросил его в сторону. В следующее мгновение он скинул башмаки.

И выставив кулаки, принял боксерскую стойку.

Она уставилась на него.

– Ударь меня, – предложил он. – Даю тебе три попытки. Если не достанешь меня, я беру три попытки.

– Ударить тебя? – переспросила Лидия, по всей видимости, придя в замешательство.

Он опустил руки.

– Гренвилл, если ударю тебя я, ты замертво свалишься на пол, – страдальчески уточнил он. – Кой черт тогда мне с тобою делать? Думай своей головой. – Он снова встал в бойцовскую стойку. – Если не сможешь побить меня, у меня будут три попытки уложить тебя в постель и свести с ума от страсти.

Воинственный огонек зажегся в ее синих очах.

– Да будь ты проклят, Эйнсвуд, неужели ты ни слова не слышал из того, что я тебе сказала? Неужто не можешь отвлечься от своих детородных органов хоть на секунду и подумать о своем будущем – и своих предках – о своем положении?

Он потряс головой.

– Прости. Я не столь благороден. Давай, Гренвилл. – Он подставил подбородок. – Неужели у тебя руки не чешутся свернуть мне челюсть? А как насчет носа? – Вир указал на свой нос. – Не хочешь ли разбить мне нос? Не то, чтобы у тебя есть надежда, но будет забавно увидеть, как ты пытаешься.

Она сердито уставилась на него.

Он чуточку пританцовывал, выбрасывая вперед то правый кулак, то левый.

– Ну, давай, чего ты боишься? Вот твой счастливый случай поставить мне пару фонарей, как обещала тогда на Винегар-Ярде. Или все одно только бахвальство? Или боишься слишком поранить свои маленькие ручки, мой нежный цветочек? Значит, ты усвоила урок?

Удар прилетел невесть откуда. Блестяще молниеносный и низкий, ее кулак нацелился прямо ему в пах.

Он отскочил в сторону как раз вовремя.

– Не туда, Гренвилл, – возмутился он, чуть не подавившись от изумления. – Подумай о наших детях.

Драконша отступила назад, сузив глаза, прицениваясь, смерила его с ног до головы взглядом, выискивая изъяны в его оборонительной позиции.

– А ты не говорил, что я должна драться честно, – напомнила она.

– Если бы посмела, вряд ли добилась бы успеха, – насмешливо продолжал подзуживать Эйнсвуд.

Она вытянула вверх руки, держа их под странным углом, а тело ее начало раскачиваться из стороны в сторону, словно у кобры, готовившейся к броску. Волосы распустились и упали на плечи. Великолепное зрелище, и ему до боли захотелось запустить в них пальцы. Но он не мог позволить своим мыслям блуждать невесть где. В ее репертуаре значился целый набор трюков, и она дьявольски непредсказуема. Не говоря уже о том, насколько быстрая.

Он ждал, приготовившись встретить атаку, гадая, откуда придет удар, и сознавал, что драконша играет с ним, своим танцем отвлекая его и ожидая, что он откроется.

Он уловил ее выпад в долю секунды перед тем, как она напала: снизу просто-напросто мелькнул какой-то отблеск. Она резко выбросила ногу, зацепившись юбками, но он в то же самое мгновение успел отпрянуть в сторону. Мисс потеряла равновесие и начала падать. Безотчетно он потянулся к ней и тут же отскочил назад, прежде чем ее острый локоть врезался в его пах.

– Милостивый Боже, – задохнулся он. Не столько испугавшись, сколь ошеломленный. Будь он капельку медленней, она бы заставила его спеть самую высокую ноту «си».

Он подождал, насторожившись, не смея хоть на секунду расслабиться, хотя драконша уже отвернулась и в данный момент тщательно проходилась по всему списку имевшихся на свете ругательств.

– Три попытки, Гренвилл, – напомнил он. – Теперь моя очередь.

Она резко повернулась лицом к нему.

– Что будет, если ты… когда ты потерпишь неудачу? – потребовала она ответа.

– Получишь еще три попытки. Потом я. До тех пор, пока кто-нибудь из нас не победит. Победитель получает то, что захочет.

«И я до чертей проклятых уверен, что ты хочешь того же, чего желаю я», – мысленно добавил он.

Она сложила на груди руки и задрала подбородок.

– Очень хорошо. Давай, поквитайся.

Он смерил ее взглядом снизу доверху, оценивая, как она прежде поступила с ним. Потом начал описывать круг вокруг нее. Она оставалась на месте, только поворачивая голову и следя за ним настороженным взглядом. Он подошел близко и задержался позади нее.

Долгое мгновение он просто стоял у нее за спиной, заставляя ждать. Напряжение росло. Потом наклонился и легонько прочертил извилистую дорожку от уха до шелковой щечки полуоткрытыми губами.

– Какая нежная, – бормотал он, едва касаясь пальцами ее рук, проводя ими по груди и ниже по бокам. – Кожа твоя как лепестки роз.

Она резко втянула воздух.

– Это раз, – произнесла она напряженным голосом.

Он прижался щекой к ее щеке.

– Я люблю этот аромат, люблю, как пахнет твоя кожа. – И дотронулся до плеч, провел руками так нежно – едва касаясь одежды – дальше вниз, минуя щедрую грудь, к талии, а потом еще ниже, ласково нажал на живот, прижимая ее спиной к себе так, что ягодицы в точности пришлись к переду брюк, под которыми его страждущий жезл уже возвышался и был готов приступить к делу.

Ее глаза закрылись, и она сглотнула.

– Это два.

Он замер, позволяя длиться мгновению, оставаясь неподвижным, щека к щеке, руки на животе. Его прикосновение оставалось легким как перышко, чтобы лишь удержать ее на месте и неотвратимо дать знать о присутствии его возбужденного мужского естества, да позволить ощутить его жар.