Последний негодник - Страница 68

– Внимание, – перекрыл рев толпы чей-то голос.

И зрители замолчали.

Собственное волнение Лидии улеглось.

Кто-то поднял наизготовку платок. Она сосредоточила на нем взгляд, крепко схватив хлыст. Затем раздался колокольный звон приходской церквушки, и белый полотняный квадрат, затрепетав в воздухе, упал на землю. Лидия щелкнула хлыстом… и они понеслись.

Старая Портсмут-роуд начиналась от Лондон-Бридж, тянулась через Саутворк мимо тюрьмы Маршалси и тюрем при Суде королевской скамьи, в направлении Ньюингтона и застав Воксхолла вплоть до тюрьмы Уондзуорт, и через Путни Хит до Робин-Худ-гейт.

Эту дорогу выбрала Лидия, приведя несколько разумных доводов. К восьми часам медлительные кареты на Портсмут уже проедут, миновав свой обычный маршрут, и образуется менее заполненный перерыв. Между тем быстрые экипажи, отправлявшиеся в тот же час от Пикадилли, поспешат приобрести преимущество над всадниками, совершающими маневры по землям приходов Ньингтона и Лэмбета. В результате на Робин-Худ-гейт, где намечена первая смена лошадей, и в месте, где сходятся медленные и быстрые экипажи, будет меньше опасности столкновения, подумала Лидия,

Неспешное движение на дорогах также подходило Клео, вороной лошади Лидии, которая привыкла преодолевать препятствия городских улиц, и можно было не опасаться, что она ввяжется в драку или налетит на какие-нибудь экипажи или людей, бросившихся ей под копыта.

К несчастью, выходило так, что выносливая бесстрашная Клео была не чета мощному мерину Эйнсвуда. Хотя тильбюри был почти так же тяжел, как и кабриолет Лидии, а вес мужчин служил компенсацией для их чуть более легкого транспортного средства, Эйнсвуд немного опережал Лидию на Воксхоллской заставе и быстро увеличивал разрыв в дальнейшем. К тому времени, как Лидия сменила лошадей на постоялом дворе «Робин Гуд», тильбюри уже скрылся из виду.

Лидия поймала брошенный на нее обеспокоенный взгляд Тамсин, когда они проезжали мимо Ричмонд-парк.

– Да, выглядит не многообещающе, – ответила Лидия на невысказанный вопрос. – Впрочем, не так уж безнадежно. Мне только требуется минута или около того удостовериться в этом животном, и мы приноровимся друг к другу.

Запряженная гнедая не была столь покладиста, как Клео, и шарахалась от каждой тени. Все же, к тому времени, как они миновали Кингстон-Маркет-сквер, воля животного вынуждена была покориться Лидии. Оказавшись в стороне от города, Лидия приказала компаньонке держаться крепче.

Резкого щелчка хлыста – на волосок от того, чтобы задеть лошадь – было довольно, чтобы гнедая, грохоча копытами, проскакала следующие четыре мили во всю прыть.

После быстрой смены на Эшер, Лидия бросилась в следующий этап, и, наконец, они завидели вдали на Кобхем-гейт тильбюри.

Трент крепко цеплялся за борт тильбюри, поглядывая назад на дорогу.

– Клянусь Юпитером, она снова там, – глухим голосом возвестил он. – Пропади оно пропадом, Эйнсвуд, не похоже, что они собираются сдаваться.

Вир посмотрел на небо. Над головами клубились тяжелые серые облака, и тот же бешеный поток, что гнал грозовые тучи, бил ему в лицо. Ветер, гулявший по просторам Пайнс Хилл, срывал увядшие листья с деревьев и нес их в сумасшедших вихрях по холмистой сельской местности.

Герцог уже выжал все из двух коней на пределе их выносливости и опережал соперницу достаточно, чтобы лишить силы духа любого трезвомыслящего человеческого существа.

Однако ж Гренвилл не только не отступила, а мало-помалу приближалась к нему.

Между тем, прямо как из преисподней, надвигалась гроза, а худший участок пути лежал впереди.

В тысячный раз за эти пять дней Вир клял себя на чем свет стоит за то, что вдохновил ее на эту треклятую скачку – или позволил втянуть себя. Он все еще не мог в целом решить, кто кого спровоцировал, хотя бессчетное число раз проигрывал в уме их ссору. Все, что он знал: он на пустом месте потерял терпение и полностью провалил дело. Хотелось бы ему, чтобы в тот момент она кинула в него чем-нибудь или стукнула хорошенько. Тогда бы и ей полегчало, и, может быть, тумаками вбила бы в него малость здравого смысла.

Но слишком поздно предаваться размышлениям. Эти раздумья всего лишь внесли последний свежий вклад в длинный ряд всяческих «если бы да кабы».

Позади за ними остался Окхем-парк, и под зловеще потемневшим небом показались широко раскинувшиеся дома Рипли. Усилился ветер, и Виру хотелось верить, что поэтому он и ощущал такой холод.

Но заблуждался.

К погоде он сроду был невосприимчив. Знойная жара, арктический холод, ливень, дождь со снегом и снежная метель не причиняли ему неудобств. Он их попросту не удостаивал внимания. Болезни его не брали. Не важно, как он издевался над своим телом, неважно, как пренебрегал здоровьем, неважно, какой заразе подв…

Он погнал прочь непрошенные мысли, пока они не зазвучали в полную силу, и сосредоточился на сопернице и простирающейся впереди дороге.

Им предстояло покрыть еще двадцать пять миль по самой предательской местности при обещавшей стать самой наихудшей погоде. Он уже ясно видел перед глазами с полудюжины мест, где драконша могла попасть в беду… а он будет слишком далеко, чтобы спасти ее.

Слишком далеко, как всегда, когда в нем нуждались.

Он въехал во двор постоялого двора «Талбот» и несколько минут спустя выехал снова со свежей запряженной лошадью, и все время в голове у него похоронным звоном звучал рефрен.

Слишком далеко. Слишком поздно.

Он щелкнул кнутом над лошадиной головой, и животное рвануло и помчалось, грохоча копытами, по широкой деревенской улице.